Ведущий «Битвы экстрасенсов» Павел Костицын: «Я ехал в трамвае и думал, что же лучше купить на 30 копеек — половинку хлеба или билет»
Бог явно поцеловал Пашу Костицына в темечко уже при его рождении, одарив красотой, завидной фигурой, неконфликтным характером, целеустремленностью и многими другими достоинствами. Но судьба-злодейка периодически ставит ему подножки, в результате при всех своих добродетелях Паша проигрывает и получает по голове. Как бы там ни было, сегодня Костицын не только популярный ведущий, но еще (держитесь, девчонки!) один из самых завидных и перспективных женихов Украины.
— Паша, жизнь твоя полна контрастами. К примеру, родившись в Крыму, ты умудрился детство провести за Полярным кругом. Внешне — вылитый хан Батый, несмотря на то что родители до мозга костей люди русские. А еще при всей неземной красоте да фактурности, которой ты одарен, графа «семейное положение» в твоем паспорте до сих пор чиста.
— Все действительно так. Мой отец — капитан дальнего плавания, долго работал на Севере в порту. Чтобы не рисковать, отправил маму рожать в Евпаторию, а затем забрал нас. Что касается моей восточной внешности, так ведь 360 лет татаро-монгольского ига не прошли бесследно, наверняка в генах моих течет кровь Тамерлана или Чингисхана. В моем чукотском детстве чего только не было: северное сияние, белые ночи, молодые олени и касатки. Чукчи — добрый, наивный, отзывчивый народ, увы, испорченный цивилизацией. Их организм генетически не воспринимает алкоголь, и люди с Большой земли вовсю этим пользуются: спаивают аборигенов, выменивая на «огненную воду» дорогущие меха. Чукчи всем искренне верят, всех любят. Помню, как в магазине местный подвыпивший Кола Бельды два часа стоял в очереди, всех вперед пропускал: «Хазяйка, прахади, прахади. У меня сегодня отпуск, мне спесыть некуда».
— Ты нормально переносил северный климат, не болел?
— Нет, все было отлично. Жаль, закончилось быстро. Родители скопили денег и переехали в Евпаторию, к вожделенному солнцу и морю. На Большой земле я впервые обнаружил, что, оказывается, дети очень завистливые. На Севере мы все были равны — ели диковинные фрукты из Голландии, носили джинсы и жевали жвачки из Америки, игрушки доставались нам из Китая. Взрослые хорошо зарабатывали, и мы, малыши, ни в чем не знали отказа. Естественно, в новом городе я захотел всех угостить. Вынес во двор бутерброды с хорошей колбаской, шоколадные конфеты, яркие игрушки: дескать, угощайтесь! Но мой порыв ребята не оценили: насупились, губы поджали, отвернулись.
— Другой бы понял, что впредь лучше не высовываться. А ты…
— А я поступил в городскую театральную труппу «Золотой ключик», которая гремела на весь Советский Союз. О нас рассказывали в программе «Время», показывали в передаче «До 16 и старше». Я играл все главные роли, поэтому, во-первых, к 14 годам переболел звездной болезнью, а во-вторых, плавно перескочил через переходный возраст. Именно тогда я однозначно решил стать телеведущим.
— А во сколько испытал первый телевизионный облом?
— Ни во сколько. Вначале попал на Евпаторийское телевидение, затем на областное — и пошло-поехало. Вскоре был приглашен на коммерческий канал в Симферополь, где мы делали репортажи по заказу НТВ и РТР. Я вел новости. На телевидении, когда я начинал, не было нынешних технических возможностей — телесуфлера, подслушки. Текст учили наизусть, так, чтобы от зубов отскакивало. Вскоре посыпались предложения, о которых другие даже мечтать не смели: меня звали корреспондентом РТР по Крыму, приглашали работать на ТВЦ и РТР. Но я выбрал Киев, из харьковского института перевелся в Театральный институт имени Карпенко-Карого на режиссерский факультет. Покойный руководитель курса Валентин Кисин меня сразу предупредил: «Запомни: на курсе ты будешь белой вороной».
— Со знаком плюс или со знаком минус?
— А какая разница? В любом случае выделяться — это хорошо. Сокурсники отнеслись ко мне по-разному — кто-то полюбил как рубаху-парня, который всегда в хорошем настроении, а кто-то невзлюбил: дескать, провинциальный нахал, везде лезет, по трупам идет… Я «українську мову» вначале не знал, а в театральном институте без нее никуда. Зато от природы имею хороший слух, быстро один в один перенимаю интонации, соответственно, на занятиях по сценической речи выдавал стопроцентный результат. Преподаватели меня за это попугайчиком называли. Разве однокурсникам могло такое понравиться? Через месяц умер Кисин, наш курс начали перебрасывать от одного преподавателя к другому. Да простят меня педагоги, но я игнорировал абсолютно все занятия, ходил только на лекции Вадима Скуратовского да на историю кино. Остальное брал из книг. Диплом защитил сразу по трем направлениям: режиссер, художественный руководитель и автор программы «Перекресток любви».
— А как встретили тебя на телевидении?
— Я с 12 лет в творческих коллективах, поэтому все закулисные пакости знаю чуть ли не с пеленок, в террариуме единомышленников существую достаточно легко. В жизни не был замешан ни в одной интриге, ни в одном скандале, ни с кем из коллег не спал, никого не соблазнял, не подставлял, не кидал.
— Действительно, кому такой правильный понравится?
— Ясное дело, никому. В 23 года я приехал в Киев на «Наше радио». Жуткая, промозглая осень, тяжелейшая работа. Я просыпался в пять утра, ехал на прямой эфир, целый день крутился на радио. Поздно вечером приползал на съемную квартиру, падал мертвый. А рано-рано вновь подъем. Однажды не выдержал, сел в поезд — и домой. Взмолился: «Мама, все. Сломался — не могу больше». Как ты думаешь, что она сказала? «Ничего не попишешь, сынок. В Крыму тебе больше делать нечего, здесь ничего не сбудется, тупик». Вручила матрац, стиральную машинку «Малютка» и посадила в поезд.
— Без спально-стиральных принадлежностей не поехал бы?
— Это был своеобразный знак: «Назад дороги нет. Терпи, сынок, отныне все будешь делать только сам». Я долго мыкался по знакомым, снимал углы. Когда наконец-то появилась возможность оплатить отдельную квартиру и разложить на кровати собственный матрац, постелить не чужую — свою простынь, надеть на подушку новую наволочку, я по-настоящему расслабился и заснул сном младенца. А проснувшись, четко осознал: «Кажется, самое страшное осталось позади». При этом в кармане часто было ровно 30 копеек, я ехал в трамвае и думал, что же на них лучше купить — половинку хлеба или билет. Тогда ведь контролеры лютовали.
— В итоге что перевешивало?
— Хлеб! (Смеется). Наградой за терпение стало то, что меня пригласили пройти кастинг в передачу «Любовь с первого взгляда» и тут же утвердили. Вообще ведущий на телевидении — самое уязвимое звено. Его успех или неуспех зависят от огромного количества субъективных факторов. Пусть зритель во всех вопросах единогласно проголосует за твою кандидатуру, решает продюсер. А у него, в свою очередь, множество советчиков. Я не привлекался, не осуждался, в порочащих связях замечен не был.
— А ты в свои 31 ни разу не был женат?
— Ни разу. Но свято верю, что через пять-шесть лет мое желание иметь сына наконец-то совпадет с желанием отыскать хорошую жену и у нас будет нормальная семья.
— Значит, сегодня, Паша, ты один из самых завидных женихов Украины. Знаменитый ведущий, квартира в центре, денег — немерено, сам — красавец.
— Ой, не говори! А я и не догадывался, что обладаю столькими достоинствами. Опять же не могу сказать, что меня так уж сильно поклонницы домогаются. Есть, правда, одна подруга детства, которая не знает, на какой хромой кобыле подъехать, — и меня обольщает, и маму. Она человек неплохой, могла бы стать отличной женой, хозяйкой. Но что делать — нет любви…
Смотрите 28 октября премьеру на СТБ — «Битва экстрасенсов».
По материалам еженедельника «Бульвар»